Rockmusic.ru, 30 января 2003
|
– Михаил, на обложке недавно выпущенного альбома “Перекресток” написано, что это “электроакустика”. Что такое “электроакустика”? Объясни этот термин. – Я всего лишь придумал такой термин для обозначения живой игры под синтезатор, то есть, собственно говоря, клавишный электрический инструмент, который заменял мне гитару акустическую. Так как я, в первую очередь, клавишник, я использовал для написания песен именно синтезатор. И вот в таком виде я и выхожу, и выступаю на своих творческих – если можно так сказать – вечерах. – То есть, на сольных концертах... – Да. Потому что в чистом виде акустикой это назвать нельзя, поскольку присутствует все-таки электронный музыкальный инструмент. – Ну а когда ты выступаешь не один, а с группой – то кто играет сегодня вместе с тобой в ТЕЛЕВИЗОРЕ? – Состав нынче сократился до трех человек. Это Сергей Сивицкий – гитара, Сергей Русанов – барабаны и я. Есть еще и четвертый член, но... это сам компьютер и есть, который нам заменил в последнее время клавишные. – Мы с тобой недавно беседовали, и ты сказал интересную фразу про “гамбургеризацию” современной музыки. Видимо, ты, в первую очередь, имел в виду отечественную рок-музыку... – Ну, это тенденции такие... планетарные, просто у нас, наверное, это такие наиболее уродливые формы принимает. Ведь это изготовление музыкальной продукции с единственной целью – продать. Во-первых, меня само слово продукция не устраивает... меня от него достаточно подташнивает... оно, скажем так, чересчур приземленное... Если раньше люди писали песни, пытаясь вложить в них свою душу, то теперь большей частью люди собираются, к сожалению, во имя “проектов” и изготовления той продукции, которая будет востребована на рынке. Что изначально, на мой взгляд, неправильно и к творчеству не имеет никакого отношения. – Это упрек в сторону молодых команд? – Это упрек в сторону порядка вещей. В сторону пути, по которому идет цивилизация в целом, ну и в частности, культура этой цивилизации. – Не так давно мне приходилось читать в новом музыкальном журнале “Арт-Город” твою статью “О невнятности в искусстве”. – Было такое дело, да. – Я помню, что статья интересная и немаленькая, но расскажи вкратце... о чем шел разговор в этой статье? – Корреспондент, который брал у меня интервью, его очень интересовало мое отношение к современным поэтам, к современной поэзии в ее популярном варианте в смысле современных рок-групп – как они относятся к текстам, как они относятся к своей музыке... И вот я высказал несколько своих мыслей по поводу того, что действительно, невнятность стала, может быть, какой-то модной чертой современной рок- и поп-музыки. То есть, какая-то попытка обмануть слушателя, навязав ему систему... в общем, перенасыщенную образами строку в качестве величайшей мудрости. В этом есть, на мой взгляд, некая примитивизация восприятия текста как орудия для донесения какой-то мысли. Появилась масса коллективов, которые ввиду того, что им нечего сказать, пытаются все это затуманить словесами, ничего не несущими. – И при этом они, как правило, стараются в своем творчестве вписаться в так называемый “формат”. – Да. И формат, собственно, он и поддерживает всячески эту невнятность, он ее культивирует, потому что... сейчас такое время, когда считается, что прямота или глубина несколько утомили людей. То есть, нечто абстрактное и легкое – оно хорошо воспринимается, под него можно пить пиво и кушать, любые отклонения – шаг влево, шаг вправо – оцениваются продюсерами как некое умничанье. И заранее отвергаются. – Полтора-два года назад ты исполнял песню про мандарины. Она еще не записана? – Песня “Мандариновый снег” войдет в следующий альбом, она уже записана. Ее уже несколько раз крутили различные радиостанции. И на концертах ее можно услышать. – Михаил, а как часто ТЕЛЕВИЗОР дает концерты в Питере или за его пределами? – Все это происходит без спешки, без суеты, в среднем – один раз в два месяца. Этот график не придуман нами, так получается, и нет задачи форсировать ситуацию. – А в других городах, кроме столичных, ТЕЛЕВИЗОР выступает? – Бывают, правда достаточно редко, фестивали в других городах, на которые мы выезжаем. В Поволжье, в другие места... Но это происходит нечасто. – Помнится, что в былые времена, в дореволюционное – как я люблю говорить – время, ТЕЛЕВИЗОР достаточно часто выступал на Западе... В каких странах тогда работал ТЕЛЕВИЗОР, и когда это конкретно происходило? – Это восемьдесят седьмой – девяностый годы, мы достаточно много поездили по Европе, объездили практически все европейские страны с концертами в небольших, независимых клубах. И на больших фестивалях выступали. – В последние годы таких поездок не происходит? – Да, в последнее время эти контакты как-то потерялись, и пока не было необходимости их налаживать. – Как отразилось последнее десятилетие на твоем творчестве? Привнесло ли оно какие-то новые возможности? Или появилось что-то отрицательное... – Я, как человек неравнодушный к электронной музыке, да я и всегда был таким... Последнее десятилетие принесло революцию в компьютерных музыкальных инструментах, и я в этом поучаствовал, мне самому это очень интересно, мне удалось все это освоить, и поэтому несколько альбомов записаны мною в единственном числе. Это мне все нравится. А не нравится мне то, что, к сожалению, за последние десять лет, появилось очень мало коллективов, через фильтр которых пропускается творчество. Подход к популярности стал весьма узким, засоренным и надо сказать, что очень мало появилось коллективов за последние десять лет – в отличие, скажем, от бурного расцвета разнообразных групп, начиная с семьдесят пятого по восемьдесят пятый год. То есть, дверь слегка захлопнулась... Ввиду того, что все это превратилось в музыкальную фабрику. Вместо творчества. – Теперь часто говорится о наступлении эпохи рокапопса... – Более того, сейчас появилось и считается популярным течение под названием поп-панк. Что меня вообще потрясает! Потому что поп и панк – вещи достаточно несовместимые. Появился ряд групп в стиле ска-панк – и это все из того же направления, по большому счету, которое сделало из панка такую развлекательную музыку и делает это очень нежно и не ершисто. – Михаил, в былые времена ТЕЛЕВИЗОР достаточно часто выступал на “битлз-сейшенах” Коли Васина. Как с этим дело обстоит теперь? – К сожалению, в последние годы как-то не удается. Раньше я к этим вечеринкам очень трепетно относился. – Коля Васин не обижается? – Думаю, что обижается... Я вот все время испытываю чувство вины перед ним по этому поводу, надо все-таки в ближайшее время принять в чем-то таком участие. – Надеюсь, что ваши контакты восстановятся. Cудя по альбому “Путь к успеху”, тема противостояния одиночки и массы продолжает тобой разрабатываться... – Да, это продолжается. Более того, это в какой-то степени уже кредо группы ТЕЛЕВИЗОР и мое, в частности. Только в этом противостоянии кроме социального аспекта есть еще и философский аспект, и он меня тревожит не менее, и даже больше нынче, чем социально-политический. – Михаил, в альбоме “Путь к успеху” есть песня “Лают”, в которой слышен собачий голос, то есть, лай. А у тебя когда-нибудь была собака? – Да была... И не одна была собака. Но сейчас я смирился с ее отсутствием. – Ты уже говорил о тенденциях, не слишком тебе приятных в современной музыке. Но есть ли группы, вызывающие у тебя симпатию? В Питере или в Москве? – Ну я хорошо отношусь к творчеству немолодой уже группы ТEQUILAJAZZZ, существуют какие-то отдельные песни группы АУКЦЫОН, которые мне нравятся, ОЛЕ ЛУКОЙЕ – мне нравится то, что они делают в последнее время, это достаточно разнообразная музыка такого мирового качества. Есть и еще ряд групп, сейчас сразу и не вспомнить, но среди совсем молодых мне сложно назвать кого-то... Хотя я отслеживаю ситуацию и иногда похаживаю по клубам, но мне тяжеловато назвать что-либо по-настоящему интересное... – Отчасти я с тобой согласен, в самом деле, наступила, пожалуй, другая эпоха. Другая эпоха рок-музыки, именно российской... ТЕЛЕВИЗОРУ уже шестнадцать лет, свой пятнадцатилетний юбилей вы вроде бы не отмечали, как это вовсю теперь принято у многих команд... – Пока как-то бог миловал... Была какая-то вялая попытка отмечать десятилетие группы, но это, собственно, был концерт без особой помпы, а вот бегать и звонить своим бывшим коллегам – придите, поддержите, сделаем большой концерт! – мне как-то никогда такая мысль в голову не приходила. Есть, мне кажется, в этом что-то ущербное. Да и потом не хочется чувствовать себя легендой. Это, по-моему, признак смерти... – В российских рок-энциклопедиях, в справочниках разных написано, что ТЕЛЕВИЗОР является одним из родоначальников русской неоромантики, электронного фанка и минимализма. А как ты сам оцениваешь стилистику ТЕЛЕВИЗОРА – ну, хотя бы на сегодняшнем этапе? – Мне очень тяжело самому говорить о стилистике, потому что я всегда придерживался такого принципа, что чем больше стилей войдет в мою палитру и в палитру группы ТЕЛЕВИЗОР – тем лучше. Главное – не зацикливаться в рамках одного стиля. Поэтому с годами, за шестнадцать лет, когда всего так много намешалось... сейчас это, наверное, задача музыкальных критиков, я просто не могу различить... Чего там только нет! – Там есть самое главное – твои идеи, твои творческие замыслы, которые реализуются. Раньше, конечно, в чем-то было легче... я даже помню времена, когда у ТЕЛЕВИЗОРА была своя студия. Было такое? – Было такое, да. Мы долго копили деньги, заработанные на западных концертах, чтобы здесь сделать студию. И сделали ее. И она начала успешно работать. Ну а потом произошли всякие кризисы девяностых годов, которые положили конец этой идее... – Ты можешь выделить какие-нибудь наиболее яркие для тебя воспоминания? – В области музыкальных впечатлений? – Музыкальных, конечно. Или про личные расскажи – если угодно... – Ограничимся музыкальной тематикой... Потому что личных довольно много и они поэтому личные... Ну, наверное, как и любой меломан, я проходил школу от BEATLES и заканчивая PRODIGY... масса была каких-то открытий для меня, в свое время открытием была группа GENESIS, была открытием группа PINK FLOYD – ну это в юные совсем годы, а за последние шестнадцать лет... Многое, вообще все, что связано с преодолением стереотипов в звучании. Мне нравятся люди, которые нарушают барьеры и переходят границы. Такие люди, например, как Питер Гэбриел или Дэвид Боуи – за ними всегда интересно следить. Или Стинг. Потому что они не ограничены рамками стиля и рамками задач, присущих рынку, и поэтому они свободно соединяют в себе различные творческие и стилевые аспекты в музыке, и развивают музыку. Это всегда восхищает. – Да, люди, которых ты назвал, могут позволить себе не считаться с рынком, потому что рынок во многом уже зависит и от них. От того, что они делают. – Да и это, конечно, очень приятно. – Хотя они теперь и не самые модные. – Да. Но при этом они продолжают... Вообще-то, много было интересного за эти годы, но я хочу сказать, что все равно, по интенсивности, вот эта полоса с восьмидесятого по восемьдесят пятый год для меня была очень информационно насыщенной, тогда был целый букет групп, которые перевернули представление о рок-музыке как таковой, они не использовали, например, блюзовую гармонию, они начали петь каким-то совершенно другим образом, не так, как это было принято в роке... более того, они все пришли из некой интеллектуально-эстетской прослойки. В общем, это люди, которые к традиционному року раньше не имели отношения, просто для них вдруг открылась дверь, в восьмидесятые годы, и вот они пришли со своими идеями. Это было очень интересно, этот период мне кажется таким наиболее плодотворным для развития музыки после восьмидесятого года. – Есть ли у тебя сейчас планы по созданию очередного альбома? – Да, он записывается потихоньку, этим я регулярно и занимаюсь. Джордж ГУНИЦКИЙ
|