Газета “Завтра”, №35(458), 27 августа 2002
Не думал я, что в полосе “Рок – русское сопротивление” появится положительная рецензия на альбом этой группы. Под влиянием старших я считал творчество ТЕЛЕВИЗОРА чем-то вроде символа как тогда говорили “временного оккупационного режима”. “Три-четыре гада мешают жить. А может и не три, и не четыре, сотни миллионов, вся страна...” Было отчего не понимать. ТЕЛЕВИЗОР к тому же прочно ассоциировался с активными плясками рокеров вокруг костра перестройки, что тоже не могло вдохновлять. Правда, внутренне я осознавал, что музыкально группа была на голову выше многих своих собратьев по питерскому рок-клубу (да и в целом по стране). Но удивительно: собирая в конце восьмидесятых стадионы (я не преувеличиваю), Михаил Борзыкин сотоварищи в отличие от друзей-коллег в обойму официальных рокеров начала девяностых не попал. Причем, судя по всему, по собственному желанию. И, сменив массовую популярность на клубную известность, чувствует себя в своей тарелке. Кинчевское “компромисс не для нас” – оказалось для Борзыкина руководством к действию.
Из недавнего интервью (“Я – молодой”, который и был куплен исключительно из-за Борзыкина): “Главное, от чего пронесло, – от тупого следования традициям формата. Я наблюдаю за группами своих приятелей, вижу, что с ними происходит, и от того, что принято называть сейчас русским роком, меня тошнит. Поэтому я очень рад, что не попал в эту обойму. Последние десять лет – время бандитского искусства, поскольку кто платит, тот и заказывает музыку. Тот, кто бандитам угождает, близок и народу. У них все в порядке. Но для меня это неинтересно. Нет никакого творческого поиска, а есть сплошная “доброта”, от которой тоже тошнит. Быть в наше время “добрым” – лизать задницу всем одновременно. И правительству на всякий случай, и народу, и бандитам”.
Гордый и суровый Борзыкин записал после длительного перерыва блестящий альбом. Местами язвительный, злой (собственно “Путь к успеху”, “Алла Борисна” – посвящение общенародной зайке – “о, этот милый образ продавщицы...”), местами трагичный (“Тепло”, “Быть бы”). Некоторые интонации роднят его с командами московского андеграунда – ДНЕМ ДОНОРА, ОЖОГОМ, ЗАТЕРЯННЫМИ В КОСМОСЕ. Мрачный индивидуализм, критика мира стандартизированных атомарных единиц, подавляющих любое качественное отличие, неизбежная мизогиния. Борзыкин – почвенник, но он исходит из единственно реальной оставшейся почвы – почвы мирового города. Без иллюзий.
Я был молодым и не верил, Что дым – это надолго, это навек...
Или
Поэты рождают божественный бред, Президенты бомбят города...
Путь на “Наше радио” заказан.